В октябре 1987 года Пол Тюдор Джонс не выглядел человеком, который собирается заработать на чужой панике. В своём офисе в Гринвиче он спокойно сидел в полосатой рубашке, с уверенностью тех, кто уже знает, к чему всё приведёт.

Несколько месяцев назад он пристально изучал графики, пытаясь найти исторический аналог, и нашёл его — 1929 год. Та же структура, те же углы, такой же самодовольный рынок. Джонс показывал аналитикам вырезки из старых газет и говорил: «Смотрите, ситуация повторяется. Мы на грани». Многие сомневались, пока он не начал массово открывать короткие позиции по S&P.

19 октября, когда рынок начал обваливаться, Джонс уже был готов. Брокеры в панике кричали по телефонам, компьютеры давали сбои, а он стоял в офисе, подобно капитану, наблюдающему шторм. Когда S&P упал на 20 % за день, он спокойно приказал закрыть половину позиций, а остальное — оставить падать дальше.

По слухам, к вечеру он заработал свыше 100 миллионов долларов за один день. В его кабинете стояла бутылка шампанского, которую он приберёг именно для «большого обвала». Он открыл её, разлил бокалы команде и сказал:
— Никто не радуется кризису. Мы просто оказались на правильной стороне событий.

Позже Джонс подчеркнул, что успех тогда был не вопросом гениальности, а дисциплины и памяти. Он просто вспомнил, как ведут себя графики, когда рынку становится страшно.